Казалось, ей подвластно всё…

Высокий академизм культуры исследователя удивительным образом сочетался у Ларисы Андреевны с виртуозным владением ремеслом консультанта, и, конечно же, ведущего группы тренинга.

Свои тренинги она вела, на первый взгляд, абсолютно не ориентируясь ни на какие правила,  приемы и нормы.

Конечно, пространство гуманистического подхода  было ее пространством. Но представить себе Ларису, - так мы называли ее между собой, -  роджериански молчащую во время работы с группой было невозможно. Наоборот, на своих  тренингах она много и увлеченно говорила, как бы создавая некую «воронку», какой-то водоворот мыслей и чувственных образов,  рождавшихся у нее «здесь и сейчас».  Участники просто втягивались в эту воронку, оказываясь в ином, необыденном эмоциональном пространстве, где риск радостного дискомфорта от проживания, от существования в оживавших жизненных ситуациях, воссоздаваемых на тренинге, становился не пугающим, а манящим.  Как она это делала?..

Как я сейчас понимаю, на тренингах она, прежде всего, что-то делала с собой. Да и на лекциях она не просто преображалась.  Она расцветала, она искрилась, она казалась мне  фейерверком.

Она всегда казалась мне бесконечно оптимистичным, светлым и заразительным  в своей энергии фейерверком.  Соприкасаясь с ней на тренингах, на ее лекциях, отбиваясь от невероятно въедливой ее требовательности в качестве рецензента, я, что называется, «кожей» почувствовал, ощутил «на кончиках пальцев», что такое профессионализм и высокое ремесло практического психолога.

Ее самоирония,  которой я тоже отчаянно стремился подражать, была внезапна и действовала на меня обезоруживающе. В такие моменты я не знал, что говорить, чувствуя, что сказать хотя бы что-то необходимо. Слов не было.  Приходилось глупо улыбаться. «Не прикидывайтесь идиотом, Герман, у вас это плохо получается», - говорила  тогда она. Я продолжал улыбаться еще глупее.

«Что Вы все ходите и ходите на мои тренинги, - спрашивала она меня, - Вы же все это уже слышали?». Как мне было ей объяснить, что я пытаюсь поймать и схватить моменты ее мастерства, то, как она сначала попадала в  тон, единственно верный для данной конкретной аудитории, а затем уже вела участников, расширяя миры эмоциональной жизни, задавая свой тон, тон соблазняющего новыми переживаниями радостного дискомфорта.